|
"Несмотря на то, что при вводе войск стран Варшавского Договора боевые действия не велись, потери имелись. Так, в ходе передислокации и размещения советских войск в результате действий враждебно настроенных лиц погибло 11 военнослужащих, в том числе один офицер; ранено и травмировано 87 советских военнослужащих, в том числе 19 офицеров. Кроме того, погибло в катастрофах, авариях, в результате других происшествий, а также умерло от болезней - 87 человек.
В донесениях и отчетах того времени можно прочесть такие строки: "Экипаж танка 64 мсп 55 мсд (старшина сверхсрочной службы Андреев Ю.И., младший сержант Махотин Е.Н. и рядовой Казарик П. Д.) на пути движения встретили организованную контрреволюционными элементами толпу молодежи и детей. Стремясь избежать жертв со стороны местного населения, они приняли решение на обход его, во время которого танк опрокинулся. Экипаж погиб".
Жесткая установка "не стрелять" поставила советских военнослужащих в самое невыгодное положение. Уверенные в полной безнаказанности "молодые демократы" кидали в советских солдат камни и бутылки с зажигательной смесью, оскорбляли их и плевали им в лицо.
Стоящего в карауле у памятника советским воинам-освободителям Юрия Земкова кто-то из толпы людей, жаждущих осквернить памятник погибшим в 1945-м, ударил трехгранным штыком в грудь. Его товарищи вскинули автоматы, но, выполняя приказ, не стали стрелять.
Стоило же появиться рядом солдатам ГДР, как все становилось спокойно. Немцы, не задумываясь, применяли оружие.Об участии войск Болгарии, Польши и ГДР в операции в наше время предпочитают молчать. Как же страны слились в едином экстазе НАТО и ЕЭС! Некоторые уже дописались до того, что войска ГДР в Чехословакию не входили. Однко те кто лично принимал участие в тех событиях вспоминают:" Ложившиеся на дороги чехи серьезно замедляли продвижение советских механизированных и танковых колон. Танковые колоны ГДР проходили даже не останавливаясь, прямо по лежащим на дорогах…".
++++++++++++++++++++
"22 июля 1968 года я был призван в Советскую армию. Через некоторое время меня направили в Южную группу войск. Учебный взвод, в котором я оказался, принадлежал полку, расквартированному в г.Текель, в 30-ти километрах от Будапешта.
20-го августа, вечером, все уже знали - завтра начнется война. В порядке подготовки к походу на Чехословакию, на всю боевую технику наносили крупные белые кресты и полосы, чтобы в случае столкновений отличить ее от точно такой же техники советского производства, состоящей на вооружении «вражеской» армии. Командиры наставляли своих солдат, ставили цели и задачи. Жены офицеров, жившие здесь же, в военном городке, плакали. Где-то духовой оркестр играл "Прощание славянки". ...
Через неделю из Чехословакии приехал зампотех, майор (к сожалению, фамилию уже не помню). Я был приписан к его ведомству, к радиомастерской. Увидев меня, он поразился моей худобе и сказал, что возьмет меня с собой "на откорм" - в войсках, вошедших в Чехословакию, были повышенные нормы питания. На следующий день, рано утром, на медицинском "рафике" мы двинулись в путь. Нас было трое - водитель, майор и я. С собой взял то, что положено - ранец со стандартным набором и шинель. Мне выдали сухой паек, автомат АКМ и три рожка патронов.
Границей между двумя странами была река. Мы остановились около венгерского пропускного пункта и почти сразу направились по мосту на другой берег. Чехословацкий пропускной пункт проехали без остановки. За мостом был словацкий город Комаров. Здесь, как и во всех других населенных пунктах, которые мы проезжали, нас встречали крупные надписи, в основном, на русском языке. Они были нанесены на крыши, на заборы, были просто плакаты. Содержание варьировалось не сильно. Основные темы - "Русские, убирайтесь домой", "Оккупанты", "Позор!", "1938 - Гитлер, 1968 - Брежнев, Косыгин", "Русский солдат, что ты скажешь своей матери?", "Брежнев сошел с ума", "Дубчек, Черник, Свобода", "Идите домой, Дубчек наш "…
Рядом со мной лежал автомат, и я думал о том, что буду делать, если возникнет какая-то ситуация. И вдруг понимаю, что буду стрелять. Стрелять в того, кто будет угрожать моей жизни, и что это неизбежно. Я не принадлежу себе - с тех пор, как мне пришлось надеть эту военную форму. Я не принадлежал себе в учебном взводе. Не принадлежал потом, выполняя наряды. И сейчас, передвигаясь по Чехословакии с начиненным боевыми патронами автоматом, я тем более не принадлежу себе. Я буду стрелять, потому что сейчас я инструмент государства, забросившего |
