|
ДТП, или Дорогой мой незнакомый человек
Не знаю как вы, а я порой не могу вспомнить, что делал второго или третьего дня, не говоря уже неделю назад. Иногда даже пытаешься, и никак. А потом смотришь, в кино человека спрашивают, а что, мол, ты, такой-сякой, делал десять дней тому назад вечером с пяти до семи, подтверди своё алиби, и тот немедленно докладывает, словно все эти десять дней только и делал что готовился к этому допросу.
А я наверняка не вспомню, потому и боюсь оказаться в подобной ситуации.
Но есть в моей памяти день, который я и сегодня с лёгкостью распишу буквально по минутам, вторник 1 февраля 2005 года.
Утром того дня было очень скользко, накануне подтаяло, и с утра прихватило морозцем, а мне в семинарию ехать. Вторник — мой день, я тогда ещё преподавал. Всякий раз по вторникам, прежде чем зайти в учебную аудиторию, я должен был преодолеть без малого сотню километров. Причём в любую погоду, и неважно, дождь там на дворе или снег, плюс тридцать градусов или минус.
До священства мне не приходилось водить машину, и за руль я сел вынужденно только в сорок три года. А что делать? Храм-то нужно было восстанавливать. ИЖ «Ода», скромный ослик работяга, как никакая другая машинка, подходил для этой цели. Во-первых, он был фантастически дешев и поразительно вынослив. И ещё, в него можно было погрузить всё что угодно.
Зато на заснеженной дороге, да ещё и с ледком машину заметно вело из стороны в сторону. И при неосторожной перегазовке, несмотря на замечательную шипованную резину фирмы «Кама», я мог легко оказаться в кювете. Зима 2005 года — моя вторая зима за рулём. Нужно ехать — и такой гололёд.
Сел за руль, перекрестился. Прочитал девяностый псалом, потом ещё и восьмой. Это мне батюшка знакомый посоветовал: «Собираешься вести автомобиль, читай восьмой псалом». А ему об этом в свою очередь когда-то рассказывал один прозорливый старец. Потихоньку выбрался из посёлка, затем ещё три километра лесом и выехал на трассу.
А наша трасса, скажу вам, всем трассам трасса, интенсивность движения сорок тысяч автомобилей в сутки. Машины идут сплошным потоком, и днём и ночью, не смотри, что четыре полосы, чуть зазевался, тут же снесут. Потому, приезжая в семинарию, я всякий раз говорил не в меру расшалившимся студентам: «Мне совершенно безразлично, уважаете вы меня как преподавателя и человека, или не уважаете. Меня это мало беспокоит. Но, тот факт, что, в такую погоду по такой дороге добираясь к вам на занятия, за все эти годы я ни разу не опоздал, этот факт, вы уж меня простите, я вас заставлю уважать». Скажу честно, меня всегда умиляло, как после этой моей тирады в классе надолго воцарялась мёртвая тишина.
В то утро моего «ослика» то и дело кидало вдоль скользкой ещё необработанной реагентами трассе, оттого и ехал я очень медленно.
Уже светало, потому и дорогу было видно, а тем, кто ехал ночью, не повезло: то в одном, то в другом месте в кюветах «отдыхали» уехавшие машины.
Где-то ближе к областному центру, когда движение ещё больше замедлилось, прямо на трассе, посередине, я увидел одиноко стоящие «Жигули-девятку» тёмно зелёного цвета. Недалеко от неё и немного в стороне, не мешая движению, застыла фура с прицепом.
Беда случилась совсем недавно, даже пробка не успела образоваться. Иногда так бывает, большая машина с прицепом неожиданно начинает складываться, образуя так называемые «ножницы», и горе её маленьким соседям, оказавшимся рядом. В тот раз не повезло водителю «Жигулей-девятки», хотя сам автомобиль почти не пострадал.
Проезжая мимо, я видел лицо мёртвого человека. Мертвец сидел, устало откинув голову в мою сторону и, казалось, всматривался в лица нас, медленно продолжающих движение.
Я ехал дальше, а мысли не давали мне покоя: «Вот наша жизнь. Ещё какой-нибудь час назад человек сел за руль и поехал, наверно на работу, или в магазин, или ещё куда-то по делам. Поехал и умер, а дома у него об этом ещё никто не знает».
И так мне стало их жалко, и одновременно страшно за себя, а вернее за тех, кто ждёт моего возвращения домой. Я люблю их, тех, кто меня ждёт, и не хочу, чтобы они тоже плакали, потому и начинаю молиться.
Самая горячая молитва получается в минуту, когда тебе по-настоящему страшно: «Господи, пощади меня! Ты же знаешь, я еду по благословению, а не по собственной воле. Сам по себе я бы никогда этого делать не стал. Господи, молитвами святых отец наших, помоги»! И долго ещё перечислял святых, в нашей земле просиявших, потом обращался к праведникам и так потихонечку продвигался дальше.
И вот, когда до цели моей поездки оставалось совсем уже немного, ну от силы километров 15, на противоположной стороне дороги я увидел мощный «МАН» с огромным прицепом. Видимо, уходя от столкновения с вылетевшей ему нав |
